Видимо, начитавшись Анатолия Каменского и о нем, сбрендила я окончательно. Каменский -- подвижный тип. За что, если не размазывать его биографию широко, и пострадал. Умер в сталинском лагере. До ареста в 1937 году два раза эмигрировал, два раза возвращался в советскую Россию. Очень не любил этот писатель "мещанскую мораль", под которой мыслил всё, что сковывает сексуальную жизнь. Писатель он был откровенно плохой, но с миссией типа "Долой свинцовые оковы с бедер красивой женщины". Ура, конечно, товарищи. У него один из героев уступает другим героям свою женщину, чтобы та, пройдя все свободы, вышла к нему (или куда-нибудь, но чтобы встреча с ним была непременно) обновленным человеком. Вообще рекорды бьют герои Каменского -- в смысле половой закалки. Мне конечно даже во сне не грезится такая свободная планировка. Какая-то она скучная, по-моему. И всегда одинаково кончается: не новым человеком, а тем, что осталось от старого -- изношенной оболочкой и безбожными мозгами, в которых я не вижу смелости, вижу только мутную боль. Надоедает, если проще, якобы сластолюбие как бы сластолюбцам (ведь не в количестве -- цель, вот это как раз железно), а к старости, думаю, и оно не имеет поддержки, остается скрипучая прелесть воспоминаний, которых не надо. Но не в этом дело...
Прилегла я на диван -- поспать полчаса. И снится мне сон: сидит худой человек на берегу и, прижав руки к своему просторному пиджаку, плачет. Я ему говорю: "Не плачьте". Шепотом, чтобы он не услышал. Он и не слышит, только бормочет: "Четыре ноги... четыре ноги". Я спрашиваю: "Четыре?" Он смотрит на меня и говорит: "Четыре раза ел в ресторане жареную ногу... до отвала наелся, но голодаю до сих пор". Тут в наш разговор вмешивается пожилая дама в белом парике и в немыслимом купальном костюме: оранжевые рюши и даже воротник -- из одноразовых вилок. (Эту даму, само собой, Тулуз-Лотрек навеял.) Она советует человеку на берегу: "А вы у Лермонтова спросите. Зайдите к нему, он сейчас у себя в номере... объяснительную пишет: он за вчерашний день шесть раз питался, растратил казенные средства, вот это аппетит... а у вас так... капсула ноги". Здесь я не выдержала и проснулась. Как он там, интересно, всё сидит на берегу? Был ли у Лермонтова? О чем они говорили? Наверное, выпили вместе. На последние. И разошлись.
